Простые цвета

Николай Васильев
г. Череповец

Во дворе его дома стояла стена – высокая, жёлтая, с одним случайным окошком; концептуальная питерская стена. Иногда она казалась ему живой – не столько из-за окна, сколько из-за разводов, проступавших на ней и напоминавших язвы. Когда над приморским городом моросила обычная заморская тоска, стена теряла свой подлинный цвет, но приобретала новые разводы; впрочем, живее прежнего она от этого не становилась. Город был для него настоящим только под пустым синим небом. Весной оно трепетало, как пьяный флаг, который к лету выгорал на солнце – словно гиблое правое дело, за которое он был вздёрнут, устало и верно продолжалось. Дело было настолько правым и настолько гиблым, что флагу полагалось оставаться чистым и пустым.
Во сне он обычно видел другие города – те, в которых жил проездом, или те, которых вообще не существовало – а от Питера подсознание сохранило только это: синее небо и жёлтые стены с одним нелепым окном – то ли недоослепшие, то ли прозревшие. Иногда ему случалось увидеть ещё один город – тот, в котором он родился. Он стоял на перекрёстке, рядом с конторой, где когда-то работала его мать, и ждал автобуса. На девятом маршруте он часто ездил с сестрой – в школу, а она дальше – стало быть, в университет. Во сне он знал, что не встретит сестру, потому что она давно Бог знает где; скорее, он мог бы наткнуться на неё в одном из несуществующих городов, но и там её не было. Он садился на девятый маршрут и по ходу движения понимал, что это вовсе не девятый, а третий – это автобус, который идёт до вокзала; автобус, которого редко удавалось дождаться. Он ехал через весь город, в котором родился, и смотрел в окно. Сестры нигде не было, и не могло быть, и от этого становилось спокойно и грустно. Читать далее Простые цвета