Виктор Антонов, Юлия Старцева
г. Санкт-Петербург
В наши печальные дни, на руинах исторической России, нельзя не отметить одного отрадного явления. Несомненный позитив, всеми признаваемый – это возрождение интереса к русской истории, которое давно ощущается в самых разных слоях народа. С началом «перестройки» возник и начал нарастать вал исторической беллетристики, состоящий главным образом из переизданий забытых произведений дореволюционных авторов.
Нельзя сказать, что в СССР не было художественной литературы, посвященной нашему прошлому. Она была, и зачастую весьма высокого уровня. Ранняя советская школа исторического романа наследовала дореволюционной – от Загоскина и Лажечникова до А.К. Толстого.
Достаточно назвать трилогию Яна о татаро-монгольском нашествии, «Пугачева» Вяч. Шишкова, «Севастопольскую страду» Сергеева-Ценского, «Смерть Вазир-Мухтара», «Кюхлю» и «Восковую персону» Ю. Тынянова и, конечно, «Петра Первого» Алексея Николаевича Толстого, высоко оцененного Буниным. Советские авторы умело использовали документы, любили колоритные бытовые и психологические подробности и грамотно стилизовали язык изображаемой эпохи. Но почти у всех был принципиальный недостаток — классовый подход к событиям и людям, что приводило к их искажённой оценке, а нередко и к прямой фальсификации (карикатуры на царей, дворянство и духовенство). В этом отношении чрезвычайно яркий пример – Алексей Чапыгин, большой мастер слова («Разин Степан», «Гулящие люди»).
Среди ярких мастеров исторической беллетристики следует вспомнить Сергея Бородина с его трилогией о Тамерлане «Звёзды над Самаркандом», также автора романа «Дмитрий Донской», и Дмитрия Балашова (загадочно убитого в собственном доме на Псковщине) с романами о государях Московских, и Валентина Иванова («Русь Изначальная», «Русь Великая»).
Нельзя не упомянуть как курьёз и свидетельство дремучего невежества советского читателя – успех крайне слабых в художественном отношении, тенденциозных романов Валентина Пикуля. Однако парадоксальным образом именно этот поверхностный и чудовищно плодовитый литератор способствовал зарождению у читающей публики настоящего интереса к отечественному прошлому. После него этот интерес стали удовлетворять переиздания забытых дореволюционных писателей: Вс. Соловьева, Салиаса, Авенариуса, Казимира Валишевского и других. В почёте стали академические труды Татищева, Карамзина, С. Соловьева. Под влиянием исторической беллетристики расцвели вспомогательные дисциплины: генеалогия, краеведение, биографика. Архивы наполнились исследователями старины.
В серии «Жизнь замечательных людей» стали выходить беллетризованные биографии «венценосных деспотов, царских сатрапов, разных реакционеров», от знакомства с которыми ранее оберегала строгая советская цензура. Книжные полки заполнили русские мемуары, начиная с классических (Болотова, Вигеля, Ал. Бенуа) и кончая воспоминаниями наших современников, которые (особенно политики и актёры) спешат вписать свою жизнь в общеисторический процесс.
На ниве исторической беллетристики подвизались также Юрий Нагибин (весьма талантливо перелагал биографии русских культурных деятелей) и Василий Шукшин (его роман о Разине «Я пришел дать вам волю» трудно назвать творческой удачей).
Сейчас воскресли из архивов неизвестные исторические повести Бориса Садовского, тонкого стилизатора, видного литератора Серебряного века («Александр Третий», «Кровавая звезда», «Пшеница и плевелы» и мн. др.).
С литературой Русского Зарубежья вернулись к отечественному читателю романы из русской истории таких несхожих писателей, как старательно подражавший Льву Толстому, скучноватый масон Марк Алданов и ген. Петр Краснов, ярко одарённый беллетрист, заплативший жизнью за свои монархические убеждения, от которых он не отступился и в подвалах Лубянки.
«Исторический бум» длился лет десять: с конца 1980-х гг., книжные тиражи были очень большими. Сегодня они снизились в 10–20 раз, и тираж в 2000 экземпляров для исторического романа сейчас считается оптимальным (притом, что работа над ним не окупается, крайне трудоёмка). Выросшие цены заметно притормозили читательский спрос, а электронные и аудио-книги тоже сократили число покупателей бумажных книг.
К счастью, уже сформировался стабильный круг любителей исторической литературы. Интерес к отечественной истории – вот неизменная черта культурного человека и патриота.
Именно эта сторона возрождения интереса к истории помогла медленному, но постоянному росту национального самосознания и усилению патриотических настроений в обществе. Либерально-русофобские СМИ усиливаются препятствовать этому естественному процессу. Однако он развивается и будет развиваться, потому что Промысл Божий направлен на исцеление русского народа от мракобесия большевицкого прошлого, одной из целей которого было уничтожение народной памяти, передаваемой, в том числе, исторической литературой.
Санкт-Петербург, 2013 г.